Все смеются над его любовью, над желаниями, над тем, о чём он мечтает ночами. Корит за то, что не может признаться и ненавидит себя за свою трусость. После представлений о том, что ему откажут - ноги подкашиваются и всё становится смешным - его чувства, привязанность и жалкие попытки признания. Смех друзей на поверхности в сознании, тело деревянеет, не даёт свершить никаких действий, губы искусаны от нетерпения, и только влюблённый взгляд выдаёт его. Поступки давно стали обыденными, лёгкие касания по-прежнему вызывают трепет внутри, но уже не такой большой. Кажется, что любовь скоро затухнет, её затопчут чужие мысли и этот проклятый смех, всё время отдающийся в ушах при любом контакте с Джексоном. Только тогда, когда они одни, всё становится не таким уж и важным, ведь никто не видит. Касания, коих Туан жаждет при каждой встрече, улыбка, адресованная именно ему, чуть дрожащие руки от чарующего голоса, говорящего полную ерунду.
Он хочет скрыть свои чувства, чтобы не видеть взглядов и не слышать разговоры, и его выдаёт только нежность, с которой он смотрит на Джексона. Ему кажется, что её никто не заметит, кроме как любимого человека.
Марк просто не хочет слышать этот смех в голове, заставляющий отступать назад огромными шагами. И если смех из уст самого Вана станет громче, когда прознает о чувствах Иена, то он просто свалится в пропасть.
Он хочет скрыть свои чувства, чтобы не видеть взглядов и не слышать разговоры, и его выдаёт только нежность, с которой он смотрит на Джексона. Ему кажется, что её никто не заметит, кроме как любимого человека.
Марк просто не хочет слышать этот смех в голове, заставляющий отступать назад огромными шагами. И если смех из уст самого Вана станет громче, когда прознает о чувствах Иена, то он просто свалится в пропасть.